О широкой популяризации науки

Проф. И. Ефремов

лауреат Сталинской премии

Наши журналы, книжные издательства дают читателю большое количество научно-популярной литературы — тысячи печатных листов, распространяемых большими тиражами.

Подавляющая масса, этих материалов принадлежит статьям и книгам лишь по отдельным, частным проблемам той или другой науки.

Это важно и нужно. Однако это не исключает необходимости создания ярких, интересно написанных книг, освещающих полностью большие разделы естествознания — отдельные науки или крупные разделы этих наук. К сожалению, число таких книг ничтожно. Между тем, именно такие книги по охвату многих научных вопросов и итогов исследований, если к тому же они предназначены для широкого круга читателей, являются наиболее важными для пропаганды и внедрения научных знаний, для привлечения людей к научной работе. Книги эти могут быть названы книгами широкой популяризации науки в точном и всестороннем смысле этого слова.

Примерами книг широкой популяризации могут служить «Жизнь растений» Тимирязева, «Очерки геохимии» Вернадского и некоторые другие.

Каждая книга «широкого профиля» должна заключать в себе не только обзор становления и развития важнейших идей науки, не только подводить итоги сделанному, но и очертить вопросы, ждущие своего разрешения. Этого мало. Книга должна дать читателю возможность заглянуть вперед, в то будущее науки, которое еще только намечается, и куда ведут узкие тропинки, быстро исчезающие в туманной дали неизвестного.

Совершенно понятно, что такие книги должны быть написаны с боевых марксистско-ленинских позиций. Ведь естественные науки, имеющие непосредственное отношение к мировоззрению, являются ареной острой идеологической борьбы, борьбы материализма против идеализма и поповщины. Разоблачение буржуазной науки, состоящей на службе империалистической реакции,— одно из непременных требований к популярной литературе.

И еще очень важное — популярная книга широкого профиля должна показать все «стыки», соприкосновения той или другой науки со смежными дисциплинами, объяснить то взаимопроникновение наук, которое развивается все сильнее в наше время и служит надежной гарантией того, что дальнейшая специализация разных отраслей знания не приведет к схоластическому омертвлению и бесплодию научной мысли.

За период с 1950 по 1952 год во всей нашей стране не издано ни одной подобной книги, популяризирующей физику, химию, математику, геологию, океанографию, крупные разделы биологии.

Сравнительно благополучно обстоит дело только с астрономией — по этой науке имеется ряд отличных, интересных, с блеском написанных популярных книг В. Фесенкова, Б. Воронцова-Вельяминова, Б. Кукаркина и др. В геологии и палеонтологии нет подобных книг уже с незапамятных времен, кроме единственной общей геологии В. А. Обручева, написанной, по моему мнению, слишком конспективно, обходящей спорные вопросы и проблемы важнейших разделов исторической, структурной и рудной геологии и поэтому не вводящей читателя в курс современной геологической мысли.

В биологии, кроме переизданий книг О. Лепешинской и А. Опарина, давно нет мало-мальски хороших книг по всем главным вопросам этой обширнейшей отрасли знаний. Нет хороших книг по физиологии животных и растений, анатомии, эмбриологии, общей ботанике, зоологии, экологии, микробиологии, мичуринской генетике.

В физике имеется единственная книга М. Корсунского, посвященная атомному ядру, неудачная, неинтересная и трудно усвояемая, но издающаяся за неимением лучших. Превосходная книга С. И. Вавилова «Глаз и солнце» не дает общей картины современной физики, да и стала уже библиографической редкостью за отсутствием новых переизданий. Книги, которые давали бы общедоступное представление о важнейших проблемах современной химии, мне неизвестны.

Книги «широкой популяризации» в планах и выпусках издательств зачастую подменяются историко-биографическими исследованиями.

Однако, как бы они ни были важны для истории естествознания, для подтверждения приоритета русской науки, совершенно ясно, что заменить подлинные научно-популярные книги они не могут, в особенности в области новейших достижений научной мысли. Причислять каждую такую книгу безоговорочно к общему популяризаторскому фонду нашей литературы, по меньшой мере — ошибка.

Следует отметить, что настоящую ценность для пропаганды научных знаний из научно-биографической литературы имеют лишь такие книги, в которых открытия ученого показаны в неразрывной связи с сегодняшним днем нашей науки. Поэтому книга О. Писаржевского о Менделееве обладает такой познавательной ценностью, а книга Л. Давиташвили о Ковалевском полностью лишена даже попытки показать значение открытий Ковалевского для развития советской палеонтологии.

Мне кажется, что создание популярных научных книг «широкого профиля», книг, подытоживающих современные успехи и задачи той или другой крупной отрасли, крупного направления науки, есть долг ученых.

Крупнейшие русские и советские ученые, такие, как Тимирязев, Сеченов, Павлов, Мечников, Вернадский, Вавилов, не отделяли своей научной деятельности от благородной популяризаторской работы.

Как же случилось, что теперь, когда особенно важным является повсеместное проникновение науки в народ, популяризация естествознания, вместо того, чтобы всемерно усилиться, стала отставать от запросов общества?

Мне думается, что два в корне ошибочных взгляда на научно-популярную литературу еще широко бытуют у нас.

Не раз случалось на заседаниях разных комиссий и редакций выслушивать высказывания ученых (и хороших ученых!) о том, что научно-популярная литература — пустяки. Мы, мол, рассматриваем писание подобных книг, как использование отходов своей работы.

Нужно ли говорить, что создать хорошую, настоящую научно-популярную книгу не легче, а гораздо труднее, чем описать па специальном научном языке результаты своих исследований?

Другой ошибкой научной популяризации является мнение, что книги, особенно подытоживающие состояние крупных разделов науки, должны излагать только достаточно разработанные и хорошо известные вопросы. Все самые новые проблемы и предположения, еще не доказанные и спорные, обычно исключаются из популярных книг в наивном, но очень распространенном, особенно среди педагогов, стремлении уберечь читателя от «запутывания» в плохо разработанных вопросах.

Я считаю этот взгляд чрезвычайно вредным. Широкое его распространение ведет к тому, что наши дети, наша молодежь будут питаться знанием «второй линии», а не находиться на переднем крае широкого фронта науки. Это значит; что распространяемое в народе знание будет уже отставшим, будет знанием вчерашнего дня.

Это значит, что наиболее интересные, боевые, животрепещущие вопросы науки пройдут мимо нашей молодежи. Для нас, строителей коммунистического общества, такая популяризация неприемлема.

Недавно изданная книга проф. К. Маркова «Палеогеография», посвященная географии прошлого Земли, подверглась критике, в частности, за то, что автор собрал в книге «множество непроверенных теорий». Мне же представляется, что это и есть главное достоинство книги Маркова, в других отношениях заставляющей желать лучшего. Проф. Марков знакомит молодежь (книга предназначена служить учебным пособием) со всеми новыми вопросами исторического прошлого Земли и приводит своих читателей на тот передний край научной борьбы, о котором мы выше говорили. Можно сказать, что ряд вопросов в книге освещен вскользь, недостаточно, что автор страдает излишним объективизмом изложения,— все это так. Но главная идея книги — подвести итог наиболее современному состоянию палеогеографии, безусловно, верна и ценна, и в этом отношении небольшая книга Маркова стоит, как мне кажется, выше более громоздких учебных пособий в «классическом» стиле.

Условно школьный подход к популяризации, требующий только общеизвестных и хорошо разработанных научных данных, тяжело отражается и на нашей научно-фантастической литературе.

Очень нередко писателей-фантастов упрекают за то, что фантастика отстает отуспехов науки, от бурного развития техники в нашей стране. Часто приходится слышать, что Жюль Верн или Уэллс сумели предсказать многие технические достижения девятнадцатого и двадцатого веков, а наши фантасты зачастую не идут дальше автопоилок для скота, кстати, давно уже сконструированных.

Действительно, отставание нашей фантастики нельзя отрицать. Оно объясняется еще и тем; что ряд хороших писателей отстранился от научно-фантастического жанра, новые кадры почти не идут в этот «опасный» род литературы, книги получаются неинтересными, стоящими в стороне от главной линии развития науки и техники. В результате это могучее средство пропаганды и распространения научных знаний имеет очень низкий коэффициент полезного действия.

Между тем потребность нашего многомиллионного народа, состоящего больше чем наполовину из людей, которые учатся в различных учебных заведениях, на всевозможных курсах, в кружках и т. д., в научно-фантастической литературе велика, как ни в какой другой стране мира.

Одна из причин отставания научно-фантастического жанра заключается в том же отсутствии научно-популярных книг «широкого профиля», обобщающих важнейшее в науке, ее новые пути, итоги последних достижений.

В нашу эпоху быстрого роста науки и техники научным фантастам приходится трудно.

Поэтому обобщающие популярные книги совершенно необходимы не только для широкого читателя, но и для писателя. Без них писателю почти невозможно войти в круг новейших идей, вопросов и требований любой науки. И если такие книги дают писателю представление о взаимодействии, «стыке» разных отраслей знания, то фантастика его становится особенно плодотворной. Совмещая данные наук, раскрывающих перед нами далекое прошлое нашей планеты, и наук, имеющих дело с законами современного окружающего нас мира, писатель делается подлинным научным фантастом, заглядывающим в будущее.

Если для широкой пропаганды науки полезна и важна научная фантастика, то сама фантастика невозможна без серьезной популяризации науки. Таким образом, мы пришли к тому же, с чего начали, — к отсутствию хороших популярных книг по важнейшим отраслям науки.

Кто ответственен за создавшееся положение и кто в нем виноват? Мне думается, что в первую голову ответственность несет Академия наук СССР.

В Академии наук не понимают еще всей важности популяризации науки, хотя в ней имеется комиссия по изданию научно-популярной литературы, имеется научно-популярный журнал «Природа».

Многие так называемые «научно-популярные» труды, издаваемые академией, ничего общего с подлинными популярными книгами не имеют, являясь преимущественно сухими сводками по отдельным отраслям науки.

Журнал «Природа», по моему мнению, еще не обрел своего настоящего профиля, дает мало обобщающих и «заглядывающих вперед» крупных статей. Часть статей, особенно по важнейшим разделам физики, химии, геологии, продолжает оставаться неудобочитаемой, недоступной широкому кругу читателей.

Меры Академии наук СССР по развитию научной популяризации носят характер, так сказать, формальный. В условиях строгого планирования научной работы все, что не является запланированным, практически сделано быть не может, ибо у всякого честного ученого работа по плану, выполнение плана исследований отнимают чуть ли не все время.

Почти совсем не привлекаются к созданию научно-популярных книг молодые научные кадры, как будто хорошие обобщающие книги могут быть написаны только старыми учеными. Это — традиционное, но ошибочное мнение.

Поскольку научная популяризация по естествознанию не планируется в институтах Академии наук и не проводится руководством академии, то все усилия в этом отношении сводятся к сбору и опубликованию работ случайных, далеких от очень трудоемкой и ответственной подлинной популяризации науки. Говорить о плановой, серьезной популяризации естествознания, в масштабах, нужных нашей стране, здесь, конечно, не приходится.

Нужно, чтобы руководство Академии наук, а за ней и ряд других научных учреждений и организаций поняли, что популяризация науки — это не побочное дело, а прямой долг ученых. Распространять научные знания в широких массах нашего народа, внедрять любовь к науке, вооружать молодежь самыми важнейшими достижениями науки — дело поистине великой важности!

Источник:

Литературная газета. 1953. 24 марта. С. 3.