Иван Ефремов
Мир в движении
Мимо «Илиады» и «Одиссеи»... Мимо сочинений Страбона, Эратосфена, Плутарха, Светония, Флавия, Геродота...
Мимо первых изданий русских летописей...
Мимо старинных фолиантов, где под кожаными переплетами — повествования об угасших цивилизациях древнего Египта, Финикии, Месопотамии, Тибета...
Мимо последних изданий Уэллса, Беляева, Брэдбери, Шекли, Каттнера...
Мимо солидных трудов по антропологии, медицине, философии, астрономии, квантовой механике, кораблевождению...
Вот так он и ходит по своему кабинету, как бы выверяя огромными шагами страницы собственных книг.
Доходит до окна. Останавливается. Смотрит вниз, на шумный московский двор. Потом выше, туда, где по закатному окоему скользят лиловые облака. Закат высветил его резкий профиль, всю его кряжистую, могучую фигуру.
Поворачивается. И, продолжая интервью, говорит о будущем, о том, что произойдет или может произойти. Завтра. Через год. Через тысячелетие...
Философ. Естествоиспытатель. Писатель-фантаст...
ИВАН АНТОНОВИЧ, НАУКА ВСЕ ЧАЩЕ И ЧАЩЕ ОБРАЩАЕТСЯ К ВОПРОСУ О БЕССМЕРТИИ. НЕ ИЗМЕНИТ ЛИ ГИПОТЕТИЧЕСКОЕ БЕССМЕРТИЕ САМУЮ СУТЬ ТАКИХ ПОНЯТИЙ, КАК «ДУХОВНЫЙ ОПЫТ ЧЕЛОВЕКА», «ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ ПОКОЛЕНИЙ»?
— Все проблемы, относящиеся к продлению жизни человека или, если хотите, к бессмертию, связаны прежде всего с деятельностью мозга. Попытки пересадить органы, победить болезни — все это имеет единственную подоплеку: сохранить человеческий мозг.
Иному исследователю в тиши лаборатории кажется, что мозг вечен, что энергетические запасы нейронов неисчерпаемы, что смерть вообще противоестественна. И вот уже всерьез мы принимаемся рассуждать и спорить о том, что достаточно время от времени заменять изношенные части организма, и — пожалуйста! — живи себе, человече, хоть целое тысячелетие.
Нет, не так-то просто. Сначала надо уразуметь простую истину: наш мозг нежен, как цветок. И, подобно цветку, он столь же временное явление природы.
Вам кажется, что он продукт способности каждого индивидуума? Да. Но в такой же степени продукт общества, общественного сознания, молекула, микрочастица умственной атмосферы знания, кирпичик в огромном сооружении, на котором сияют слова: «ДУХОВНОЕ РАЗВИТИЕ ОБЩЕСТВА».
С самого рождения в мозгу запрограммировано все: порывы юности, могучий дух зрелого возраста, мудрость и осторожность старости, в конце концов смерть.
Я бы сравнил деятельность мозга с марафонским бегом. Тут тебе и рывки, и ускорения, и благодатное чувство «второго дыхания», и невозможность пронестись всю дистанцию со скоростью спринтера, и необходимость целесообразной раскладки сил. Но даже на самых длинных дистанциях неизбежен финиш.
А теперь представьте: бегуну, всего себя отдавшего победе, объявляют, что забег придется повторить...
Что мы будем делать с кондицией мозга, если он проживет лишних 50, 70, 90 лет? Ведь он ничего не будет стоить. Нет, он не исчерпает запаса знаний. Отнюдь, Но все связи в нем, все памятные участки, все привычные ассоциации будут как бы законсервированы.
Дать допинг задыхающемуся бегуну? Омыть дряхлеющий мозг потоками молодой крови? Но чтобы сделать мозг принципиально новым, молодым, надо начисто его модифицировать, разрушить былые ассоциации, попросту говоря, уничтожить старый мозг. А что стоит мозг гения (даже гения!), рожденный заново?
Моцарт, в пятый раз сочиняющий «Реквием»?
Ньютон, периодически, время от времени открывающий все тот же закон всемирного тяготения?
Менделеев, на четырехсотом году жизни возненавидевший свое неуязвимое творение — таблицу элементов?
Вот вам и Ее Величество Мудрость.
Разумеется, эти рассуждения нарочито утрированы. Разумеется, живя в другую эпоху, мозг гениального мыслителя и работал бы по-другому. И все же никак не отделаться от ощущения, что бессмертие — это ошибка, наваждение, недоразумение. Какой смысл затрачивать столько усилий, чтобы повторить неэкономичность природы? Ту самую неэкономичность, от которой можно прийти в бешенство. Если бы сын мог начинать с того, чем кончил отец, понятие «духовный опыт» было бы неисчерпаемым. Но нет, сын рождается несмышленышем, ползает на четвереньках, путается в трех соснах, поначалу отвергает то, что впоследствии всем сердцем приемлет, мучительно и трудно постигает мир, давиым-давно уже познанный отцом.
Не оттого ли так медлителен и ухабист путь человечества к благоденствию, не оттого ли так тяжело вырывать у природы ее тайны?
Бессмертие — это миф, метафизика. Нам, диалектикам, материалистам, бессмысленно задаваться этим вопросом. Не существует бессмертных звезд, бессмертных планет, бессмертных существ. «Всему свой срок, на все свои законы», — как сказал Баратынский.
Однако невозможность быть (или стать) бессмертным не означает вовсе, что мы не можем продлить жизнь человека, не будем за нее бороться. Главное в этой проблеме — использовать человека в наиболее мудром периоде его существования, отыскать универсальные способы борьбы со старостью.
По моему глубочайшему убеждению, человек как личность сформировывается годам к сорока. К этому времени он набирается знаний, жизненного опыта, в нем устанавливается счастливое равновесие между эмоциями и разумом. Но чаще всего случается так, что последующие десятилетия вдохновенного творческого труда бывают омрачены болезнями сердца, печени, почек, множеством иных недугов, И как результат — преждевременная смерть.
Между тем люди могут — и должны! — жить намного дольше, чем живем мы, нынешнее поколение землян, чем жили наши отцы, деды, прадеды. Не тлеть, постепенно угасая, теряя память, становясь обузой для других, но жить полнокровной, здоровой жизнью.
Сколько лет? До какого предела?
Чисто интуитивно, путем некоторых аналогий с природой, отвечу: 150 лет — вполне разумный предел существования человеческого организма,
В мире, где будут побеждены болезни и старость, понятия «духовный опыт человека», «преемственность поколений» вряд ли изменятся качественно. Зато они неизмеримо расширятся. Подумайте только: двадцатилетний юноша сможет оживленно беседовать со своим прапрадедушкой о событиях более чем столетней давности. Эпохи как бы сблизятся, время потечет быстрее, и черта, разделяющая прошлое и будущее, станет менее заметной.
А ДРУГОЙ АСПЕКТ БЕССМЕРТИЯ? ЧТО ВЫ СКАЖЕТЕ О КРИТИЧЕСКОМ ВОЗРАСТЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ? МОЖЕТ ЛИ ОБЩЕСТВО РАЗВИВАТЬСЯ БЕСКОНЕЧНО?
— Цивилизация, если ее рассматривать как совокупность технических достижений, влияющих на бытие, — нечто кратковременное. Но если цивилизацией считать духовную жизнь человечества, то в этой области нет предела накоплениям, движению вперед.
Во всех своих произведениях я стараюсь подчеркивать, что общество лишь тогда будет нормально развиваться и существовать, когда нормально развивается ноосфера. Всякая, даже кратковременная, остановка в пути угрожает гибелью, означает застой в духовной жизни, застой более тяжелый, чем материальный.
Вспомним хотя бы гитлеровский рейх! Те, кто складывал костры из книг Аристотеля, Шекспира, Сервантеса, Фейхтвангера, те, кто в невежестве своем полагал, что можно обойтись без поэтов, композиторов, актеров, те, кто пытался принципы гуманизма подменить идеологией расизма, — как они все просчитались!
Цивилизация — это передача от одного поколения другому всего культурного наследия.
А культура — разве она не будет существовать вечно? Будет. Тысячи, миллионы лет, как Галактика.
В МИРЕ ВСЕ ОСТРЕЕ ВСТАЕТ ПРОБЛЕМА ОТДЫХА. НЕ СЛУЧИТСЯ ЛИ ТАК, ЧТО ЧЕЛОВЕК, ПОСТЕПЕННО ВЫСВОБОЖДАЯСЬ ОТ РЕМЕСЕЛ, СТАНЕТ УДЕЛЯТЬ ВСЕ БОЛЬШЕ .ВНИМАНИЯ СОЗДАНИЮ ДУХОВНЫХ ЦЕННОСТЕЙ?
— Согласен: человечество медленно освобождается от тяжелого механического труда. Настанет время — ив мире исчезнут представители так называемой «черной работы», как исчезли в нашей стране бурлаки, землекопы, кочегары паровозов и т. д. Не сомневаюсь, что в будущем материальные блага станут производиться я замкнувшемся кольце технологии — автоматами, роботами, электронно-вычислительными машинами, а человек целиком отдаст, себя творчеству.
Несколько лет тому назад за рубежом много шуму наделала книга английского философа Чарльза Сноу «Две культуры».
Автор пришел к неутешительным выводам о трагическом расхождении науки и искусства, поставил под сомнение идею гармонического развития личности.
Вряд ли существует подобная угроза применительно к далекому будущему Уже теперь люди медленно начинаю понимать: образование и духовная культура — далеко не равноценные понятие. Еще Паскаль писал о том, что ем странно бывает слышать, когда говоря о ком-то: «врач», или «философ», или «физик», ничего не упоминая о его чисто человеческих качествах.
Великий ученый прав. Когда мы перестанем подменять понятие личности понятиями диплома или занимаемого поста, когда начнем больше обращать внимания на чисто человеческие ценности, тогда вопрос о «двух культурах» сотрется начисто.
Творчество — это все, что связано с душевными движениями, цель которых улучшение природы человека. Научить творить, а не потреблять, сделать каждого творцом — едва ли не самая благородная задача грядущего.
— ИВАН АНТОНОВИЧ! ЖУРНАЛ «ТЕХНИКА—МОЛОДЕЖИ» НАЧИНАЕТ ПУБЛИКОВАТЬ ВАШ НОВЫЙ РОМАН «ЧАС БЫКА». ЧТО БЫ ВЫ ХОТЕЛИ СКАЗАТЬ НАШИМ ЧИТАТЕЛЯМ ПО ЭТОМУ ПОВОДУ?
— Третье произведение о далеком будущем после «Туманности Андромеды» и «Сердца Змеи» явилось неожиданностью для меня самого. Я собрался писать историческую повесть и популярную книгу по палеонтологии, однако пришлось более трех лет посвятить научно-фантастическому роману, который хотя и не является непосредственным продолжением моих двух первых вещей, но также говорит о путях развития грядущего коммунистического общества.
«Час Быка» возник как ответ на распространившиеся в нашей научной фантастике (не говоря уже о зарубежной) тенденции рассматривать будущее в мрачных красках грядущих катастроф, неудач и неожиданностей, преимущественно неприятных. Подобные произведения, получившие название романов-предупреждений или антиутопий, были бы даже необходимы, если бы наряду с картинами бедствий показывали пути к их избежанию или уж по крайней мере к выходу из грозных ловушек, которые будущее готовит для человечества.
Другим полюсом антиутопий можно считать немалое число научно-фантастических произведений, где счастливое коммунистическое будущее достигнуто как бы само собой и люди эпохи всепланетного коммунизма страдают едва ли не худшими недостатками, чем мы, их несовершенные предки. Эти неуравновешенные, невежливые, болтливые и плоско-иронические герои будущего больше похожи на недоучившихся и скверно воспитанных бездельников современности.
Оба полюса представлений о грядущем смыкаются в единстве игнорирования марксистско-диалёктического рассмотрения исторических процессов и в неверии в человека.
Своим романом мне хотелось возразить произведениям того и другого аспектов будущего и тем последовать трем важнейшим утверждениям В. И. Ленина, удивительным образом упускавшимся из виду создателями моделей будущего общества на Земле.
Невообразимая сложность мира и материи, которую мы только начинаем постигать во второй половине XX века и о которой В. И. Ленин предупреждал ученых три четверти столетия тому назад, потребует исполинской работы для существенных шагов в познании.
Переход к бесклассовому, коммунистическому обществу и полное осуществление мечты основоположников марксизма о «прыжке из царства необходимости в царство свободы» не просты и потребуют от людей высочайшей дисциплинированности и сознательной ответственности за каждое действие, как то не уставал повторять В. И. Ленин.
И наконец, сейчас как никогда более уместно вспомнить рекомендацию В. И. Ленина, данную писателю-фантасту А. А. Богданову, — показать разграбление естественных ресурсов и природы нашей планеты капиталистическим хозяйствованием.
В «Часе Быка» я представил такую планету с переселением группы землян, повторивших историю пионерского завоевания Запада Америки, но на гораздо более высокой технической основе. Чудовищно быстрый рост населения с капиталистическим хозяйством привел к полному истощению планеты и массовой смертности от голода и нищеты. Государственный строй на такой ограбленной планете, естественно, должен быть олигархическим. Чтобы построить модель такого государства, я продолжил в будущее те тенденции гангстерского, фашиствующего монополизма, какие зарождаются сейчас в Америке и некоторых других странах, пытающихся сохранить «свободу» частного предпринимательства на густой националистической основе.
Понятно, что не наука и техника отдаленного будущего или странные цивилизации безмерно далеких миров сделались целью моего романа. Люди будущей Земли, выращенные многовековым существованием высшей, коммунистической формы общества, и контраст между ними и такими же землянами, но сформировавшимися в угнетении и тирании олигархического строя иной планеты, — вот главная цель и содержание книги.
Если удалось это хоть в какой-то мере показать и тем помочь строителям будущего — нашей молодежи — идти дальше, к всестороннему совершенству людей коммунистического завтра, духовной высоте человечества, тогда моя трудная работа проделана не напрасно.
Роман объемом свыше 26 печатных листов, естественно, не может быть напечатан в журнале целиком. «Техника—молодежи» опубликует его в сокращенном варианте, однако полностью отражающем содержание.
Источник:
Техника—молодежи. 1968. № 10. С. 7-9.
