«Наш современник». — 1965. — № 11. — С. 115—117.
Помните имена людей далекого будущего героев «Туманности Андромеды» И. Ефремова? Дар Ветер, Гром Орм, Эрг Ноор, Веда Конг...
Почему Дар Ветер, а не, скажем, Иван Иванович Иванов? Ведь сохраняют же некоторые писатели-фантасты современные имена своим персонажам, в каком бы веке ни развертывалось действие.
Оказывается, вопрос об именах наших потомков не так уж прост. Плох тот фантаст, который награждает своего героя первым, пришедшим в голову именем. Плох потому, что такая, казалось бы, несущественная деталь подрывает одну из научных основ его фантастики.
Пусть попробует автор исторической повести написать, предположим, что в ополчении Александра Невского подвизался ратник Василий Петрович Смирнов. За такую «развесистую клюкву» ему не поздоровится. Не могло быть этого! Известно, что нынешняя система русских имен, отчеств и фамилий сложилась сравнительно недавно. В древней Руси простолюдин не мог иметь полного отчества. Фамилий же и в помине не было.
А можно ли писать, к примеру, о космонавте Василии Петровиче Смирнове, живущем в 40-м веке? Для ответа на этот вопрос обратимся к науке об именах собственных — ономастике, точнее, к ее разделу — антропонимике, посвященной именам людей. Не считаться с законами этой науки нельзя — идет ли речь о прошлом, настоящем или будущем. Выводы же ономастики гласят: наши имена и фамилии не вечны; они изменялись в прошлом и будут изменяться в будущем сообразно закономерностям развития человеческого общества.
Население земного шара быстро возрастает. К началу нашего века на Земле было полтора миллиарда человек. Сейчас их три с половиной миллиарда, и каждый год прибавляется около 70 миллионов. При таких темпах народонаселение удваивается меньше чем за 40 лет. Уже сейчас ясно, что к 2000 году число людей на Земле намного превысит 6 млрд, а через 100 лет, возможно, достигнет 20 миллиардов.
В феодальном обществе о подавляющем большинстве людей никто и не слыхивал за пределами сельской округи или города. Для той или иной страны в целом интерес представляли всего несколько сот имен знатных феодалов, ведущих религиозных деятелей, реже деятелей науки и искусства.
В буржуазном обществе число имен, представляющих общенациональный, а то и общемировой интерес, резко возрастает. Политические деятели, писатели и художники, ученые и изобретатели, кинозвезды и спортсмены — целый калейдоскоп новых имен преподносят ныне человеку газеты и журналы, радио и телевидение. И все же круг «знатных» людей в буржуазном обществе сравнительно узок. Кому интересно там имя простого рабочего или фермера, инженера или педагога? Поэтому современная система имен большей частью справляется со своими «обязанностями». Если иногда и возникают «перебои», то они легко устраняются. Скажем, Л. Джонсон — кто это? Президент США или знаменитый хоккеист из сборной США? Редкие недоразумения такого рода вполне разрешимы.
Социалистическое общество настолько же сложнее капиталистического, насколько последнее сложнее феодального. Здесь на общественную арену выходят уже не тысячи, а миллионы людей. Советы депутатов трудящихся и огромная сеть научно-исследовательских учреждений, движение ударников коммунистического труда и широкая публицистическая трибуна, массовый характер искусства, спорта и т. д. — все это в корне меняет прежнее представление о «знатных» людях, которыми становятся здесь самоотверженные труженики: их имена знает вся страна.
Расширение круга имен, представляющих общественный интерес, — особенно учитывая перспективы роста народонаселения, — в будущем неизбежно должно вызвать потребность дальнейшего совершенствования современной системы имен собственных.
Конкретный пример. К 1958 году в Москве среди 5 млн жителей насчитывалось около 100 тыс. Ивановых (в том числе тысяча Иванов Ивановичей Ивановых), 80 тыс. Кузнецовых, 60 тыс. Смирновых, 40 тыс. Петровых и столько же Сидоровых, по 30 тыс. Волковых, Поповых, Петуховых, Соколовых, Гусевых, Дмитриевых и т. д. Да и почти все остальные фамилии исчисляются по меньшей мере десятками. По переписи 1959 года среди москвичей буквально единицы не имели «двойников». Например, лишен тезки москвич Июнькин, и только одна супружеская пара является монопольной обладательницей (в пределах Москвы) экзотичной фамилии Е.
Пока что тезки — даже абсолютные тезки — легко «уживаются» друг с другом. Этот И.И. Иванов — ученый», а тот — писатель, этот П.П. Петров работает в 5-м цехе, а тот — на автобазе. Чтобы двое абсолютных тезок имели одинаковую профессию и работали за соседними станками или письменными столами — это пока еще чрезвычайная редкость.
Но население растет. И растет число знатных людей социалистического общества. Их традиционным фамилиям становится «тесно» на общественной арене. Сейчас среди нескольких тысяч советских писателей имеется около двух десятков Ивановых, по доброму десятку Кузнецовых, Смирновых и т. д. У некоторых из них совпадают инициалы и даже имена. Правда, пока они выходят из положения: один подписывается (пример сугубо условный!) Иван Иванов, другой — И.И. Иванов, третий — Ив. Иванов; кроме того, в их распоряжении множество псевдонимов.
А как быть в будущем, если знаменитые писатели, ученые, герои труда И.И. Ивановы начнут исчисляться тысячами и тысячами?
— Позвольте, разве нельзя сдваивать фамилии? — спросит читатель. Можно. И все чаще оказывается даже нужным. Обратимся к телефонной книге: Иванов-Авдеев и Иванов-Можаров, Иванов-Радкевич и Иванов-Шубин — все это закономерные попытки преодолеть недочеты традиционной системы имен.
В принципе фамилии можно даже страивать и так далее. Однако сам по себе этот путь очень «накладен». Крашенинников — Петропавловский — Александровский. Человека с такой фамилией еще нет. Но он обязательно появится, если идти по этому пути.
Известный американский фантаст Хьюго Гернсбек предложил иной путь. Исходя из весьма употребительного в буржуазной социологии тезиса о том, что в современном обществе отдельная личность теряет значение, он изобразил мир будущего, в котором фамилии людей заменены номерами. Его герой Ральф 124С 41 + любит прекрасную Элис 212В 423 и борется с коварным соперником Фернандом 600 10. Реальна ли такая возможность?
Для капиталистического общества — да. Там, где ценится только капитал, где попирается достоинство человека, где рабочий превращается в придаток машины, уподобление фамилий людей номерам автомашин довольно логично.
Для людей коммунистического общества номера автомашин в качестве фамилий вряд ли подойдут. Конечно сами по себе такие номера могут сыграть определенную роль. Например, ссылка на номер личного видеофона сразу уточнит, о ком именно идет речь, и даст точный «адрес» человека. Возможны и ссылки на место, где человек живет, на его род занятий и т. д. Мало того, такие ссылки могут оказаться неизбежными в обществе из миллиардов и миллиардов людей. Но, на наш взгляд, заменить фамилию ни цифры, ни вспомогательные ссылки в коммунистическом обществе не смогут. Имя собственное тем и отличается от номера, что прочно связывается в сознании людей с личностью носящего имя. Ошибка в номере остается незамеченной. Искажение имени режет глаз и слух. Там, где целью общества является свобода и всестороннее развитие личности, где «Человек — это звучит гордо», логично предположить не номера, а громкие и гордые имена людей.
Мы говорили, что сдваивать и страивать традиционные имена очень «накладно». Но почему обязательно традиционные?
Антропонимические исследования показывают, что имена собственные чрезвычайно живучи. Образовавшись из слов одного языка, они перекочевывают в другие и в своих «путешествиях» по странам и векам теряют всякую связь с первоначальным смысловым значением, видоизменяясь сообразно нормам каждого «приютившего» их языка. Это относится и к собственно личным именам, и к отчествам, и к фамилиям. Все они, тесно связанные прежде со словарным составом того или иного языка, теперь для нас — просто привычные сочетания слогов, и ничего больше.
Теперь представим себе коммунистическое общество далекого будущего, в котором все нации слились в одну, с единым общемировым языком, вобравшим в себя лучшие из лингвистических сокровищ человечества. Каковы будут здесь особенности процесса складывания имен собственных?
Прежде всего, общеизвестная живучесть благозвучных традиционных имен, легко «укладывающихся» в нормы других языков, позволяет предположить, что и в далеком будущем сохранятся некоторые привычные нам имена. Поэтому героями «Туманности Андромеды» вполне могли стать не Дар, а, скажем, Иван, и не Веда, а Анна. Тут Ефремов нисколько не погрешил бы против научных основ своей фантастики.
Этого нельзя было бы сказать, если бы автор назвал своего героя Иваном Ивановичем Ивановым. Раз новый (общемировой) язык, новые нравы и обычаи — значит возможны новые имена, и уж, во всяком случае, обязательна новая система, структура имен. То, что является для нас непривычным сочетанием слогов, — может оказаться благозвучным для людей далекого будущего. Отсутствие в коммунистическом обществе сословного чванства и религиозных предрассудков, высокая культура людей и их тонкий вкус — все это позволяет предположить, что их имена будут благозвучными и яркими, явятся «оптимальным» сочетанием слогов.
Отсюда логично предположить в далеком будущем такие имена, как Дар Ветер, Веда Конг и т. п. «В наше время, — говорит одна из героинь «Туманности Андромеды», — имена даются по любому понравившемуся созвучию», причем люди «стараются подобрать созвучия или слова из языков тех народов, от которых происходят» (например, Дар Ветер по происхождению русский, и слова его имени заимствованы из русского языка).
Но И. Ефремов «конструировал» имена в расчете на такое общество будущего, численность которого не намного больше, может быть, даже меньше современного. Ну, а если речь идет об обществе, насчитывающем десятки и сотни миллиардов членов? Ведь в таком случае Дар Ветер «обзаведется» тысячами, может быть, даже миллионами тезок! Здесь усложнение имени собственного окажется неизбежным. И чем более многочисленным будет человечество, тем более сложным по необходимости должно становиться имя каждого человека в отдельности.
Проблема перспектив развития имен собственных на основе анализа тенденций их развития в прошлом и настоящем еще не разработана. Было бы смешно высказывать по этому поводу какие-то категорические утверждения. Но если принять во внимание все сказанное, то представляется вероятным, что имя героя «Туманности Андромеды» в коммунистическом обществе, насчитывающем десятки и сотни миллиардов членов, скорее всего выглядело бы примерно так:
а) Для узкого круга друзей — Дар.
б) Для более широкого круга коллег и знакомых — Дар Ветер.
в) Полное имя (как научного и общественного деятеля): Дар Ветер Гром Орм Эрг Ноор из коммуны Новая Аврора федерации Северная Таврия (124С 212В 9753 АЕ674596).