И.А. Ефремов — А.П. Быстрову

Москва

9 июня 1950 г.

Дорогой Алексей Петрович!

С момента получения Вашего письма произошли некоторые события, результат которых можно свести к одному: я не еду в Гоби, равно как и не состоится 4-я экспедиция. Объяснение причин и сложно, и не годится для письма, в общем получилась большая нелепость. Но как бы то ни было — я буду летом в Москве и займусь, наконец, кое-какими долгами по пермским зверям.

Рисунки, конечно, разыщу и фото сделаю, но только я хорошо знаю, что они не в натуральную величину черепа, а в ⅔ ее. Но мне известно Ваше подобострастие к штрихам и штришкам, поэтому получите все, что есть.

Не скрою, что Ваша идеология «дружба дружбой, а наука — врозь» меня фраппировала. Я сам не могу так смотреть, и для меня дружба с Вами не отделима от той науки, которой мы оба занимаемся. И Ваши успехи в ней меня радуют, а неудачи огорчают. Поэтому я и пишу Вам время от времени ругательные письма, а не потому, что, выругав Вас, я чувствую себя возвеличенным...

Может быть, теперь мне становится кое-что более понятно из Ваших прежних работ, что в свое время удивило меня, но было сочтено неважным и прочно забыто. Жаль, разумеется, но тут ничего не поделаешь — я сам по себе шел в науке, никогда не опасаясь — отдать. У Вас школа другая, зловредно-тонковская, и эту печать Вы пронесете всю свою жизнь, хотя по всем остальным Вашим качествам она вовсе к Вам не подходит. И мешает она и будет мешать светлой Вашей голове, и тянуть ее в «темную карму» по индийскому выражению. Ладно.

Теперь о лантанозухе. Любя Вас, советую — перед тем, как писать о лантанозухе, — перечитайте внимательно мою работу¹. Может быть, тогда Вы поймете, наконец, что с точки зрения ее для оценки группы батрахозавров совершенно неважно, рептилии они или амфибии, в свете обычных остеолого-морфологических данных. Вопрос о них стоит выше элементарных морфологических умствований, а так как Вы, разумеется, никакими решающими данными по ним не обладаете, то получится ерунда, пшик. И если Вы, совершенно справедливо, не «боитесь моего рыка», то ведь и я, ежели случится, накладу Вам по первое число, в Вашей же излюбленной морфологии, печатно или устно, когда угодно. Меня ведь тоже не «запугать» утверждениями, что «я мол то или другое сам проанатомировал»... Анатомировал, да не видал, а видал, так не смекнул. Бывает и так со всеми нами грешными, и Ваша милость от того же не свободна. Так что не заноситесь, тут перед Вами нет обожающих «вертихвосток», а есть только уважающий, но безусловно не худший ум.

Из этих строгих слов Вам должно быть ясно, что Ваше отношение к сеймуриям для меня огорчительно только потому, что я вижу слепоту друга в этом вопросе. И если к слепоте прибавляется надменноватое упрямство, то тут остается только развести руками. «Истинно говорю Вам — не хотящие увидеть — не увидят!»²

Почти тоже и с двинозавром. Вы изучили двинозавра «до мышц». Вы изучили аксолотля и тритона во всех подробностях. И, не собрав достаточного материала по миологии двинозавра, Вы невольно перенесли уродельные мышцы, кожу, жабры и прочее на двинозавра — именно потому, что запас Ваших знаний по двинозавру ничтожен, а по аксолотлю достаточно велик. Если бы Вы анатомировали бы преимущественно криптобранха, у Вас в контур двинозавра был бы вписан криптобранх. Что до глаз, то тут не так просто, как Вы себе это представляете. Нельзя вот так взять анурные глаза и влепить их в двинозавра. Это, опять-таки, из-за малых сведений. Вы тут не виноваты — таков уровень науки. Но Вы виноваты в том, что перестали отдавать себе отчет в уровне достигнутого. В истинном уровне... Ну, хорошо, довольно ворчанья.

На меня напирают геологи, чтобы я посмотрел камских четвероногих. И батрахозавра с Печоры, который у Вас, и молотовские остатки из Г.-В. коллекции. Они в обиде на Вас, что Вы и ничего не сделали по этим остаткам, и прогнали их, отказавшись от определений. Нужно что-то сделать. И поскольку Вы не хотите, придется, видимо, мне. Приеду в Лен[ингра]д, заберу печорскую тварь³, и, надеюсь, Вы не откажете мне в изучении молотовских материалов. А там, может быть, и удастся поставить в Молотове раскопки... А с Печоры выкопано еще что-то Шомысовым. Так что определения кое-какие могут получиться. Ну, спишемся еще не раз.

Большой привет Г.Ю. и Вам. Не обижайтесь на некоторое поношение. Согласитесь, что Вы его заработали.

Ваш И. Ефремов

СПбФ АРАН. Ф. 901 Оп. 3. Д. 49, Л. 18, 18 об. Авториз. машинопись.

2. Речь идет о разногласиях между учеными в определении принадлежности котлассий и сеймурий к классу ископаемых. А.П. Быстров считал, что это, скорее, земноводные, чем пресмыкающиеся. Изучение И.А. Ефремовым в 1946 г. пермского лантанозуха позволило выделить эти формы в особый подкласс батрахозавров, промежуточный между амфибиями и рептилиями.

3. И.А. Ефремов имел в виду печорского котилозавра.

И.А. Ефремов — А.П. Быстрову

Комментарии