А.Ю. Сурина. «Космизм Ивана Ефремова в контексте учения живой этики»

В основе художественного, литературного, религиозно-философского течения космизма лежит гуманистическое начало, акцентирующее единство мира и человека, возвращающее космосу роль «среды обитания» человека, который по мере своего развития увеличивает свою экспансию за пределы Земли, в ближний и дальний космос (не только технически, но и трансформируясь духовно и телесно). Современные исследователи космизма относят к носителям этих идей таких разных по своему мировидению русских деятелей науки и культуры как Н.В. Бугаев, Н.К. Рерих, В.С. Соловьев, Н.Ф. Федоров, П.А. Флоренский, Н.Г. Холодный, К.Э. Циолковский и др. [1]. При этом совершенно справедливо отмечается, что число авторов, относимых к данному течению, не важно, как и не столь важно являются ли их учения фундаментально космистскими, или содержат лишь некоторые близкие космизму идеи. Читатели, понявшие суть основных положений и принципов космизма, могут самостоятельно открывать их для себя в сюжетах мировой мифологии, произведениях религиозной литературы или в любых других творениях, которые до этого возможно никогда не связывались с космизмом. Главное, чтобы в этих произведениях были развиты принципы и максимы, совокупность которых позволяет увидеть в них именно космистский тип мышления и мировосприятия.

Какие именно мировоззренческие подходы можно считать космистскими? Одним из главных принципов космизма является монизм — принцип единства (всеединства) мира, опирающийся на положение о взаимосвязи всех видов материи, природы, человека и общества, а также о взаимном влиянии планеты Земля и других миров во вселенной. Кроме монизма, пониманию которого космисты придают особую глубину и всеохватность, космизму присуща также абсолютизация заповедей общечеловеческой любви и добра, следовательно, поиск способов устранения насилия и конфликтности из жизни социума.

К писателям-космистам, творчество которых базировалось на таких принципиальных подходах к мировидению, без сомнения можно отнести выдающегося писателя, ученого-палеонтолога, мыслителя Ивана Антоновича Ефремова, автора известных популярных романов «Туманность Андромеды», «Лезвие бритвы», «Час быка», «Таис Афинская» и других.

Целью данного доклада является выявление некоторых закономерностей мировидения И.А. Ефремова и влияния на его мировоззрение идей учения Живой Этики и трудов семьи Рерихов.

Одна только уникальная биография этого незаурядного человека может стать основой сюжета приключенческого романа. Он прошел путь от бравого морского волка в юности до авторитетного ученого-палеонтолога и геолога в зрелые годы. Маршруты его экспедиций охватывали территорию почти всего Советского Союза и пустыню Гоби в Монголии. Находки, сделанные в экспедициях Ефремова, стали основой музея палеонтологии в Москве, а за фундаментальный труд «Тафономия и геологическая летопись» в 1952 г. он был награжден Государственной премией СССР. Богатейший жизненный опыт и масса впечатлений, вынесенных из экспедиций, а также природное воображение, пробудили в нем желание писать, и в 1944 году Ефремов буквально ворвался в литературу серией своих «Рассказов о необыкновенном». В 1957-м, в год 50-летия Ефремова и в год запуска первого искусственного спутника Земли, вышел роман, после которого имя его автора стало известным за пределами СССР — «Туманность Андромеды». Неповторимость и своеобразие ефремовского космизма проявились в этом романе потрясающе ярко и произвели неизгладимое впечатление на современников — С. Королёва, Ю. Гагарина и тысячи других читателей. Еще бы, эра Великого Кольца, объединяющая в единое целое обитаемые миры с расстоянием в сотни световых лет, выглядела в романе настолько убедительно, реально и идеально, что после его прочтения возникало убеждение — именно так всё и должно быть, и так обязательно будет, причем в не таком уж далеком будущем. Ведь основополагающие идеи романа касались не только путешествий в дальний космос, но и проблем земной жизни, провозглашая необходимость гармоничного развития человека, вдохновенного творческого труда, создания школы нового типа; они описывали идеалистические представления советского человека о грядущем коммунистическом обществе.

В одном из своих выступлений Л.В. Шапошникова рассказывала, что когда она впервые познакомилась с книгами Живой Этики, подаренными ей С.Н. Рерихом, у неё возникло ощущение, что она уже встречалась с чем-то подобным, и это были ассоциации именно с «Туманностью Андромеды» Ефремова. В те времена и Людмила Васильевна, и все читатели, у которых возникали подобные ассоциации, считали это совпадением, вызванным общностью жизненных позиций и мировоззрения Ефремова и семьи Рерихов.

Действительно, не только космическая фантастика Ефремова «Туманность Андромеды» и «Час быка», но и его приключенческий роман «Лезвие бритвы», а также его исторические романы о далеком прошлом, при всей увлекательности их приключенческих сюжетов, содержат глубокие философские размышления, удивительно перекликающиеся с основными положениями учения Живой Этики. Красной нитью через все творчество Ефремова проходит линия раздумий о Человеке, подчеркивается значение его психических и телесных сил, развития их неисчерпаемых резервов, необходимость непрерывного самосовершенствования, что в конечном итоге должно привести к созданию Общины совершенных людей. Очень много внимания в книгах уделено проблемам воспитания, школы, вопросам сознательного отношения к труду. Ефремов, как и другие русские философы, рассуждает о миссии России и видит её в соединении технических достижений Запада с психическими высотами Востока. Во всех произведениях Ефремова воспевается возвышающая сила искусства — танца, живописи, скульптуры. Особым лейтмотивом через все произведения проходит понятие Красоты, воспевается красота природы, человеческого тела, произведений искусства и архитектуры. Наконец, отношение к женщине в романах Ефремова совершенно в духе Живой Этики — женщина-вдохновительница, ведущая за собой мужчину, вселяющая в него созидательную активность, желание творить.

Удивительно, но во многом совпадают не только основные идеи романов Ефремова и учения Живой Этики, но существуют также параллели в биографиях И.А. Ефремова и Н.К. Рериха [9]. Оба родились в Петербурге (Ефремов под Петербургом) и учились в этом городе. Оба занимались экспедиционной деятельностью на маршрутах, которые часто совпадали в северо-западной части России, но особенно в Монголии, в пустыне Гоби. Творческое напутствие в начале художественной стези Н.К. Рериху дал, как известно, Лев Толстой после знакомства с картиной «Гонец». Творческое напутствие в начале писательской стези И.А. Ефремову дал Алексей Толстой, прочитав «Рассказы о необыкновенном». Оба собирали богатые коллекции: Николай Рерих — археологические, живописные и другие; Иван Ефремов — палеонтологические и геологические. И оба испытали тяжелые удары тоталитарной государственной машины, подверглись «пристальному вниманию» спецслужб, причем эти преследования были как прижизненными, так и посмертными (о посмертных обвинениях Ефремова в шпионаже в пользу иностранной разведки см. [2; 3]). Жизненные принципы обоих — «бирбалова линия» и «лезвие бритвы» — на практике тождественны, несмотря на некоторые отличия в трактовке.

Т. Яламов сообщает, что во время своего знакомства в 1974 с вдовой Ефремова Таисией Иосифовной, сфотографировал кабинет и библиотеку Ивана Антоновича. И только через много лет, познакомившись с учением семьи Рерихов, он узнал в карточке, которая стояла на видном месте в библиотеке Ефремова, портрет Махатмы Кут Хуми. А среди книг ефремовской библиотеки он разглядел уникальный дореволюционный альбом 1916 года с картинами Н.К. Рериха, тираж которого был тогда всего 500 экземпляров. Таким образом, постепенно с течением времени стали обнаруживаться факты, свидетельствующие о том, что удивительные параллели мировоззренческой творческой линии Ефремова и семьи Рерихов являются не просто совпадением, а вызваны хорошим для того времени знакомством Ивана Антоновича с творчеством Н.К. Рериха и непосредственно с Живой Этикой.

Ефремов был почти одного возраста с сыновьями Н.К. Рериха. Годы его жизни 1907—1972, поэтому со старшим Рерихом лично он знаком не был. Зато в последнее время опубликованы книги, в которых содержатся подтверждения личного знакомства и общения Ивана Ефремова с Юрием Рерихом во время проживания последнего в Москве в 1957—1960 гг.

Об этом сообщает Рихард Рудзитис, в воспоминаниях которого встречаются две цитаты с упоминанием И.А. Ефремова. «...Я спросил Юрия и о Ефремове. Да, Юрий дважды его искал, но не мог встретить. Кроме того — он болел. Попытается все же его найти. Ефремов теперь от профессуры отказался, полностью переключился на писательскую работу» [6, с. 138]. «Ефремов издал новый сборник рассказов «Юрта ворона». У него будто бы много книг по восточной философии, которые есть и у Ю.Н. Недавно скульпторша Арендт привела к нему Ефремова. (Арендт мне рассказывала, что Ефремов когда-то в Монголии, в экспедиции, познакомился с буддизмом. Переписал на машинке «Агни-Йогу». Прочел и один том «Мира Огненного». Я сказал: «Жаль, что в «Андромеде» все еще механические роботы, мало духовной фантазии») [6, с. 158].

Долгожданная встреча двух ученых и мыслителей, состоявшаяся при посредничестве скульптора Ариадны Александровны Арендт, произошла в 1960 г. «Не было конца разговорам об экспедициях, о необычных явлениях и психических силах, говорили о Блаватской, о Чингис-хане, об архитектурных памятниках Центральной Азии... Эта встреча была чем-то похожа на встречу двух всадников на мосту с картины «Мост Ашвинов»: космическая эволюция и буддизм в лице двух ученых сомкнули в пожатии свои руки» [7, с. 66].

Опубликована также переписка И.А. Ефремова с биографом семьи Рерихов Павлом Федоровичем Беликовым, с которым Иван Антонович был хорошо знаком. Всего в сборнике «Непрерывное восхождение» опубликовано 10 писем Беликова Ефремову [5]. Переписка началась с обращения, в котором Павел Федорович просил Ефремова помочь советом, относительно мер против опубликования повести Олеся Бердника, недобросовестно и поверхностно затрагивающей имя, идеи и произведения Н.К. Рериха. При этом обратиться к Ефремову за помощью посоветовал сам Святослав Николаевич Рерих, о чем Беликов и написал в первой же строке письма от 16 марта 1966 г.: «Обращаюсь к Вам от имени Святослава Николаевича Рериха...». Затем последовали письма, в которых затрагивались вопросы учения Живой Этики, «Тайной Доктрины» Е.П. Блаватской, сочинений А. Безант. В письме от 25 сентября 1970 г., Ефремов делился некоторыми размышлениями об антикварной стоимости «Тайной доктрины», после того как Павел Федорович прислал ему для изучения её I том [4, с. 38]. Известно, что С.Н. Рерих просил Беликова помочь Ефремову приобрести труды Н.К. Рериха, причем сам Ефремов писал об этом Святославу Николаевичу, прося помочь в поиске книг его отца [4, с. 160].

Ответных писем Ефремова Беликову в сборнике «Непрерывное восхождение» нет, но одна очень показательная сноска свидетельствует о том, как постепенно в уме и сердце «материалиста и диалектика» Ефремова, как он сам себя называл, формировалось правильное видение и понимание значения творчества семьи Рерихов для будущего. Из письма Ефремова Беликову от 1 июля 1966 г.: «Тема о Н.К. (надо ли говорить Вам) очень трудная, потому что всё время шакалы стараются отыскать «мистику», «разгромить», «предупредить»... Возьмите последнюю статью в журнале «Наука и религия», где холуй пытается осмеять Е.И. Рерих, называя её «Матерью Мира». Там же глупое ржание по адресу написанной ею Агни Йоги. И всё это при полном отсутствии какого-либо намёка на культурный подход к вопросу. Видели Вы это?» (Иван Антонович говорит о статье В. Мазохина «Матерь Мира и её последователи», опубликованной в журнале «Наука и Религия», № 4, 1966. — прим. ред.)» [5, с. 171]. Переписка Ефремова с Беликовым началась в последние годы жизни Ивана Антоновича, когда он уже был тяжело болен, и прекратилась в 1972 г. после его ухода из жизни.

В последнее время интересующимся данной темой стала широко известна статья А.А. Юферовой, работавшей в 80-е годы экскурсоводом Третьяковской галереи [8]. Рассказывая о своей личной встрече с Иваном Антоновичем, и о беседах с вдовой Таисией Иосифовной Ефремовой, она сообщает, что видела и держала в руках так называемые «премудрые тетради» Ефремова, в которых он конспектировал нужные ему материалы, в том числе обширные выдержки из Агни-Йоги. Каждая фраза из Агни-Йоги в этих тетрадях была обозначена порядковым номером, всего выдержек было 86.

В результате сравнительного анализа, проделанного в статье Юферовой, выявлены прямые параллели цитат из Живой Этики с цитатами «Туманности Андромеды». Так, знаменитая клятва Геркулеса, произносимая в романе выпускниками школ, является почти слово в слово молитвой Шамбале, выписанной в тетради под № 38, только с измененным обращением «Владыка» на «Старшие».

Молитва Шамбале: «Ты, позвавший меня на путь труда, прими умение и желание мое. Прими труд мой, Владыка, ибо видишь меня среди дня и среди ночи. Яви, Владыка, руку твою, ибо тьма велика. Иду за Тобою!»

Клятва из «Туманности Андромеды»: «Вы, Старшие, позвавшие меня на путь труда, примите мое умение и желание, примите мой труд и учите меня среди дня и среди ночи. Дайте мне руку помощи, ибо труден путь, и я пойду за вами».

Имеются еще примеры почти дословных совпадений цитат из «Туманности Андромеды» и Живой Этики, за более детальным ознакомлением с которыми необходимо обратиться к данной статье [8]. Исследованиям творчества Ефремова, его космических, антропокосмических идей, его мировоззренческой, научной и философской концепции посвящены также доклады и статьи Н. Смирнова, Е. Егоровой и других участников Ефремовских Чтений, которые впервые состоялись в г. Николаеве в 1988 году, позднее проводились на родине Ефремова — в деревне Вырица под Петербургом, а в 2012 г. прошли в Москве (узнать об этом подробнее можно на сайте «Нооген»: http://noogen.su/).

Из всего вышесказанного можно сделать следующий вывод: в период, когда в СССР существовал запрет на публикацию и изучение философского наследия семьи Рерихов, космистские мировоззренческие идеи, заложенные в повестях и романах И.А. Ефремова, прежде всего в «Туманности Андромеды», средствами литературы транслировали на широкую массовую аудиторию в доступной и понятной массовому читателю форме основные положения Учения Живой Этики семьи Рерихов.

Литература

1. Алексеева В.И. Принципы русского космизма / В.И. Алексеева // Культура и время / Международный Центр-Музей имени Н.К. Рериха. — М., 2013. — № 1. — С. 4—15.

2. Захарченко В.Д. Роман из вранья, или Восемь чудес из вымышленной жизни Ивана Ефремова / В.Д. Захарченко // Техника — молодежи. — М., 1991. — № 10. — С. 13—14.

3. Казанцев А.П. Нигде или здесь? Воспоминания и размышления / А.П. Казанцев // Студенческий меридиан. — М., 1989. — № 11. — С. 40—45.

4. Непрерывное восхождение: сборник, посвященный 90-летию со дня рождения П.Ф. Беликова: в 2 т. — М.: Международный Центр Рерихов, 2001—2003. — Том I. — 2001. — 504 с.

5. Непрерывное восхождение: сборник, посвященный 90-летию со дня рождения П.Ф. Беликова: в 2 т. — М.: Международный Центр Рерихов, 2001—2003. — Том II. Ч. 1 (1934—1975). — 2003. — 448 с.

6. Рудзитис Р. Встречи с Юрием Рерихом / Рихард Рудзитис; пер. с латыш. Л.Р. Цесюлевич. — Мн.: УП «Лотаць», 2002. — 224 с.

7. Скобелкин А.П. Жюль Верн и Иван Ефремов / А.П. Скобелкин. — Смоленск: Свиток, 2011. — 128 с. — (Серия: «Деятели мировой культуры в своих последовательных проявлениях»).

8. Юферова А.А. Иван Ефремов и Агни-Йога / А.А. Юферова // Наука и Религия. — М., 1991. — № 4. — С. 40—44. См. также [электронный документ]: http://noogen.2084.ru/iefremov/about/e_ai.htm.

9. Яламов Т. Космическая сингулярность (интересные параллели в биографиях Н. Рериха и И. Ефремова) / Тодор Яламов // Терра фантастика. — София, 2000. — № 1. (На болгарском языке).