С.А. Французов. «О цивилизационной основе общества будущего, задуманного Иваном Ефремовым»
Когда вчитываешься в текст «Туманности Андромеды» И.А. Ефремова, ощущаешь некую недосказанность, неопределённость, касающуюся культурного субстрата коммунистического общества будущего, тщательно описанного в романе. Действительно, на основе какой цивилизации оно сложилось? Или оно сформировалось в результате синтеза различных цивилизаций? Однако фактический провал политики так называемого мультикультурализма в странах Запада заставляет в этом усомниться. Да и исторический опыт показывает, что при тесном взаимодействии цивилизаций в основу возникающей при этом новой культуры ложится только одна из них. Так было, например, с эллинизмом, ядро которого составила классическая культура Эллады с её преклонением перед Человеком.
Совершенно очевидно, что современная западная цивилизация, будь то в североамериканском или западноевропейском варианте, на роль культурного базиса ефремовской утопии не подходит. Вот как характеризует её носителей одна из героинь «Туманности Андромеды», «главная помощница Веды Конг»1 Миико Эйгоро во время обследования пещер, в которых было обнаружено «Убежище культуры», созданное на случай глобальной термоядерной войны: «Так характерна для них неразумная уверенность в вечном и неизменном существовании своей западной цивилизации, своего языка, обычаев, морали и величия так называемого белого человека. Я ненавижу эту цивилизацию!»2. Судя по всему, в этих словах выражено то, что принято называть авторской позицией.
Остаётся Восток. Исламский мир можно исключить сразу. Даже поверхностного знакомства с романом «Лезвие бритвы» для этого достаточно. Тогда Индия, Китай, может быть, Япония? Вспомним, что Миико Эйгоро сохранила фамилию своего далекого предка — случай если не исключительный, то крайне редкий в ефремовском будущем3. Не следует ли прислушаться к С.Б. Переслегину, который в своем послесловии к романам «Туманность Андромеды» и «Час Быка» писал о «дао-ориентированной» цивилизации, предстающей перед нами на страницах этих произведений, в противоположность нашей, «время-ориентированной», цивилизации?4
Впрочем, путаницы в связи с этим у Переслегина обнаруживается немало. Почему наряду с «исламским Югом» упомянут «дзен-буддийский Восток»? Дзен — довольно поздняя и весьма специфическая разновидность буддизма. Да и пафос переслегинского послесловия сводится к тому, что лучше всё-таки строить будущее по нынешним западным лекалам: вот у них прогресс так прогресс, а у Ефремова чуть ли не застой какой-то... Полагаю, что и термин «дао» С.Б. Переслегин использовал просто как модное словечко, не вдумываясь особо в его смысл и уж тем более не утруждая себя подбором аргументов в пользу именно такой характеристики ефремовской коммунистической утопии. Между тем, сдержанно-негативное отношение И.А. Ефремова к традиционному Китаю недвусмысленно отражено в «Таис Афинской». Понятно, чем оно было обусловлено — патриархальным характером китайского общества, которое проявлялось во всех сферах его жизни, включая и такую своеобразную форму религиозного мировоззрения, как даосизм.
Как уже отмечалось, в самой «Туманности Андромеды» деталей, способных пролить свет на цивилизационную основу общества будущего, почти нет. Несколько раз упоминается линейный алфавит, специально разработанный для мирового языка, причём ясно, что это — не видоизменённая латиница5. А ведь леваки 20-х — начала 30-х гг. у нас в стране мечтали о повсеместной латинизации, всерьёз обсуждали проект перевода русского языка на латинский шрифт. А сам мировой язык, как он возник, какова его природа? «Туманность Андромеды» хранит об этом молчание. Лишь в повести «Cor Serpentis (Сердце Змеи)» один из героев-звездолетчиков, Яс Тин, поясняет, что в основу общего для всех землян языка лёг не английский и не другой западный язык, а «полузабытый древний язык санскрит»6. И тут мы сталкиваемся с наследием богатейшей культуры Индии, которую наряду с культурой эллинской И.А. Ефремов относил к высшим проявлениям человеческого разума.
Однако Индия породила несколько цивилизаций. Замкнутая на себя индуистская с её кастовым строем и обычаем самосожжения вдов особого восторга у Ефремова не вызывала, хотя он и признавал достижения её мудрецов. Другое дело буддизм с его открытостью и терпимостью. Свой интерес к нему автор «Туманности Андромеды» смог удовлетворить уже после завершения романа, написанного, как известно, в 1955—1956 гг., когда в Москву в 1957 г. вернулся Ю.Н. Рерих, сын великого мыслителя и художника, крупный учёный-буддолог. Наряду с К.Г. Паустовским и Л.М. Леоновым И.А. Ефремов упоминается в числе известных писателей, которые с ним встречались7. Разумеется, их общение с Юрием Николаевичем не сводилось к получению запрещённых в то время книг Агни Йоги, на чём делается упор в антирериховском памфлете А.И. Андреева. К сожалению, с кончиной Ю.Н. Рериха 21 мая 1961 г. это общение оборвалось...
Обращение к буддизму позволяет постичь логику некоторых малопонятных поступков людей будущего, выявить лежащие в их основе этические принципы. Отчасти становится понятной и пресловутая «холодность» ефремовских персонажей. Перед нами люди другой цивилизации, субстратом которой является буддизм, не ламаизм, конечно, а классический буддизм.
Рассмотрим с позицией этики такого буддизма трагически закончившийся инцидент в Кин-Нан-Тэ, которым завершается глава «Три слоя смерти» (гл. VIII) ефремовского романа «Час Быка»8. С точки зрения современного человека, хоть российского, хоть западного, Гэн Атал, Тор Лик и его возлюбленная Тивиса Хенако ведут себя очень странно, столкнувшись с «оскорбителями двух благ». Допустим, мужчина может устать от жизни, впасть в депрессию и примириться с тем, что он умрёт от руки напавших на него бандитов. Но чтобы он при этом не защитил свою любимую?
Данный эпизод позволил Войцеху Кайтоху в исследовании творчества братьев Стругацких сделать вывод о том, что в романе «Час Быка» И.А. Ефремова «люди коммунизма не способны применить силу даже для необходимой самообороны»9. Глубоко ошибочное суждение, основанное на типичной логике западного человека! Следует вспомнить, что в конечном итоге под обломками башни погибли не только земляне, но и изрядное число «оскорбителей». Так почему уничтожать этих бандитов при помощи СДФ было недопустимо, а попытка спастись от них на верхних ярусах башни с риском обрушить её на себя и на них этике будущего соответствовала?
Ответ на этот вопрос обнаруживается в книге IV, посвящённой учению о карме, энциклопедии классического буддизма Абхидхармакоша, санкритский оригинал которой, созданный философом Васубандху в IV—V вв. в период расцвета империи Гупт, был обнаружен только в 1935 г. в небольшом тибетском монастыре Нгор индийским ученым, писателем и общественным деятелем Рахулом Санкритьяяной (настоящее имя — Кедарнатх Пандэй; 18931963), с 1939 г. состоявшим в Коммунистической партии Индии, и впервые опубликован в виде извлечений в Journal of Bombay Branch of the Royal Asiatic Society в 1946 г. Ранее он считался утраченным, а в распоряжении специалистов были только его переводы на тибетский и китайский. В разделах, посвященных убийству, осуждается любое лишение живого существа жизни, в том числе и то, которое совершается «для защиты себя и друзей»10. Однако греха отнятия чужой жизни не происходит, «если задумавший убийство умирает прежде или одновременно [с жертвой]»11. Васубандху объяснял это так: «То тело [как опора сознания], посредством которого осуществлялась подготовка [убийства], уже разрушено, и рождается совершенно иное тело, принадлежащее к другой категории живых существ»12.
Такая интерпретация данного этического принципа, конечно же, была неприемлема для убеждённых атеистов коммунистического общества, не разделявших учение о перерождении, во всяком случае, в той трактовке, как оно изложено в Абхидхармакоше. Но само правило, почерпнутое ими из буддийского культурного субстрата, показалось вполне подходящим: земляне никого не обрекают на смерть, они подвергают риску свою жизнь, избавляя себя от мучений, а если нападавшие во что бы то ни стало следуют за ними, пусть пеняют на себя. Стоит отметить, что и гибель Фай Родис происходит по аналогичной схеме. Она поворачивает рукоятку СДФ на взрыв с оттяжкой в минуту и останавливает сердце: жертвой взрыва становятся сотрудники госбезопасности Торманса, бросившиеся к её телу в надежде реанимировать владычицу землян и с пристрастием её допросить. Весьма показательно, что Фай Родис не только не сделала попытка прорваться, уничтожив часть нападавших при помощи СДФ, но даже не подумала о такой возможности13.
Вряд ли случайно в главе «Скованная вера» (гл. IX), непосредственно следующей за главой «Три слоя смерти», Фай Родис, переживая гибель друзей, вспоминает Амрию Мачен, высочайшую гору Азии, и буддийский монастырь на одном из её плато14, а затем в разговоре в Эвизой Танет поясняет, что историки для событий ЭРМ пользуются буддийским летоисчислением, точнее, той его разновидностью, которая была принята в монастыре Бан Тоголо в Каракоруме15.
Разумеется, нет прямых указаний на то, что Иван Ефремов был знаком именно с Абхидхармакошей, хотя Ю.Н. Рерих вполне мог поведать ему о содержании этой энциклопедии хотя бы по её тибетской версии, но основополагающие принципы этики классического буддизма он усвоил и по ним выстраивал поведение людей будущего. Полагаю, что «буддологическое» прочтение произведений И.А. Ефремова о будущем, причем не столько «Туманности Андромеды», сколько «Часа Быка», ещё впереди.
Примечания
1. Ефремов И. Собрание сочинений в 6-и тт. Т. 3: Туманность Андромеды. Повести. М.: «Современный писатель», 1993. С. 108.
2. Там же. С. 287—288.
3. Там же. С. 111.
4. Переслегин С.Б. Странные взрослые (Опыт социомеханического исследования фантастических романов И. Ефремова) — любая интернет-публикация.
5. См., например: Ефремов И. Собрание сочинений в 6-и тт. Т. 3... С. 36.
6. Ефремов И. Собрание сочинений в 6-и тт. Т. 3. С. 413.
7. Андреев А.И. Гималайское братство: Теософский миф и его творцы (Документальное расследование). СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 2008. С. 380.
8. Ефремов И. Собрание сочинений в 6-и тт. Т. 5: Час Быка. М.: «Современный писатель», 1993. С. 223—239.
9. Кайтох В. Братья Стругацкие. Очерк творчества / Пер. с польск. В. Борисова // Стругацкий А.Н., Стругацкий Б.Н. Бессильные мира сего. Сб. Донецк: «Издательство Сталкер», 2003 (Миры братьев Стругацких). С. 487.
10. Васубандху. Учение о карме / Предисл., пер. с санскрита и коммент. Е.П. Островской и В.И. Рудого. СПб.: Центр «Петербургское востоковедение», 2000, с. 142 (§ IV.68).
11. Там же, с. 146 (§ IV.72).
12. Там же, с. 146—147 (§ IV.72).
13. Ефремов И. Собрание сочинений в 6-и тт. Т. 5. С. 429—431.
14. Там же. С. 244.
15. Там же. С. 248—249.
