И.А. Ефремов — Ю.А. Орлову

Улан-Батор

27 сентября 1948 г.

Дорогой Юрий Александрович.

Пользуюсь случаем Вам передать небольшую записку с Яном. Он отправляется сегодня первой ласточкой, в единственном числе. Ввиду заболевания Рождественского придется задержать немного Нестора, да и М.Ф., чтобы Христопродавцев не пропал совсем. Он был очень плох и задал нам множество тревог и хлопот — все-таки организм у него слабенький, а семь суток не слезать с горшка в плохой больнице — это кого угодно приведет в ничтожество. Сейчас он уже вне опасности, скоро выйдет из больницы, отлежится дома и со следующим самолетом будет отправлен в Москву. Его заболевание мне значительно спутало карты, так как теперь я привязан во что бы то ни стало к экспедиции до фактического завершения дел, да и дел стало больше на одного меня. Невезение в общем продолжается, как видите, и я жду не дождусь, когда же мне удастся наконец покончить со всем этим. Все протекает как следует, в смысле ликвидации. Основной груз — уже сорок тонн — лежит в Сухэ-Баторе и там же будем грузиться. Теперь, с получением разрешения на визы, остается только иметь копию телеграммы о вагонах, чтобы приступить к погрузке. В этом мы зависим от Вас, и я прошу нажать, елико возможно, чтобы нам сообщить оную копию, тогда у нас есть надежда ликвидироваться в первой половине октября. Равным образом необходимо иметь еще деньги, этих не хватит, исключительно благодаря всей сумме задержек с вагонами и визами. Если выслать их не позднее, чем к пятнадцатому, будет невозможно — прошу немедля сообщить мне об этом. Тогда я произведу здесь заем и сообщу, на чей текущий счет нужно будет перевести необходимые десять тысяч (тугриков, не рублей). Вот эти две вещи — копия телеграммы и своевременный перевод — это, пожалуй, последнее, что нам нужно от Вас для ликвидации здесь всего. Что до оставления здесь машин и снаряжения, то я и не предполагаю иного решения, ибо при внезапном решении возвращать машины потребуется новый заказ пяти платформ и теплушки, что возможно только на ноябрь, новые многократные визы, что будет реально только к декабрю, — в итоге экспедиция задержится здесь почти до самого конца года, а это будет так бессмысленно и дорого, что очевидно даже Президиуму. Поэтому я одновременно веду подготовку консервации машин. При перегрузке всех наших находок выяснилось, что первоначальный объем был определен слишком скромно и у нас не менее пятидесяти тонн. Куда их девать — вопрос, конечно, тяжелый, но я по-прежнему не хочу думать об этом, здесь также немало материала для размышления. Мне ясно только одно — нельзя заваливать музей, но и недопустимо хранить на морозе — против этого я буду биться и дойду до Геркулесовых столпов*. Также нужно своевременно поставить вопрос перед ГТУ о формах досмотра этого груза Московской таможней, так как совершенно ясно, что груз не может быть досмотрен ни на станции, ни сразу же где-то (в каком бы то ни было помещении). Пожалуй, самое лучшее решение вопроса будет распломбирование вагонов таможней, затем досмотр ящиков со снаряжением и зооколлекциями, которые сразу же пойдут в институт, затем опломбирование всех остальных ящиков, которые будут отвезены на склад, и, по мере подачи их в препараторскую, будет вызываться таможенный инспектор, в присутствии которого те или другие ящики будут вскрываться и идти в работу. Этот вопрос достаточно серьезен, чтобы подготовить его заранее, пока еще груз находится в пути.

Вот в основном то, что мне нужно было срочно сообщить Вам. Что до общих обстоятельств с нашим институтом и прочее, которое, как мне видно даже отсюда, стало весьма сложным и чреватым разными неожиданностями, то имею кое-какие соображения, которые, разумеется, изложу уже по возвращении... Да, еще одно дело: тут пристают с разных сторон, чтобы я читал доклады об экспедиции. Сего мне не очень хочется, во-первых, по крайней занятости, во-вторых, во избежание последующих неприятностей. Поэтому запросил Вас официально телеграммой — можно ли мне оглашать в докладах результаты экспедиции, ибо если это нельзя, то доклад о ней никакого смысла не имеет. Прошу сообщить телеграфно.

Ну, хватит, заканчиваю. Большой привет всем, всем. Теперь надеюсь до скорого возвращения, если, конечно, еще какой беды не стрясется.

Ваш И. Ефремов

АРАН. Ф. 1712. Оп. 1. Д. 96. Л. 84. Авториз. машинопись.

Примечания

*. До самых высоких инстанций.