§ 3. Волшебно-сказочная натурфилософия времени

Однако в этом фантастическом мире люди относятся к времени не так, как привыкли мы, следовательно, и время для них течет по-другому. Цивилизация «Туманности Андромеды» не является «время-ориентированнои»1, как привычная нам европейская, поэтому ее герои значительно спокойнее относятся к неизбежному течению времени: недаром Тибетский опыт осуществляет именно Мвен Мас — единственный, кого преследует ощущение быстро убегающего времени, тогда как Рен Боз просто пользуется случаем: ни его, ни Дар Ветра, ни Гром Орма не интересует, когда будет поставлен эксперимент: прямо сейчас или через сто лет. Поэтому и время «щадит» героев. Простой расчет показывает, что экспедиция «Тантры» никоим образом не могла продолжаться менее 10 лет, но за это время Веда Конг, ждущая Эрга Ноора, ни капли не постарела: она осталась такой же молодой и физически, и душевно. И здесь сказывается не столько фантастический элемент, сколько сказочный: пока герой ищет принцессу, она не может постареть, сколько бы лет ни продолжались поиски, и какие бы события ни назревали, герой всегда придет вовремя (достаточно вспомнить распространенный сказочный сюжет, когда герой попадает на свадьбу своей супруги: ни раньше, ни позже, а именно день в день).

Кроме того, влияние поэтики волшебной сказки ощущается в общем стремлении временного потока если и не остановиться, то сильно замедлиться, что проявляется в том числе и в таком научно-фантастическом элементе как анабиоз во время космических полетов, паралич Низы Крит или путешествие «Теллура» («Сердце Змеи»), когда для экипажа прошло всего несколько субъективных месяцев, а на Земле минуло семьсот лет.

При этом складывается ощущение, что все основные герои всех произведений И.А. Ефремова способны без всяких проблем понять друг друга, как будто они не разделены пропастью в несколько тысячелетий, а каким-то таинственным образом находятся на расстоянии протянутой руки. Конечно, Пандион знает значительно меньше Дар Ветра, но кроме этого, чисто количественного показателя, их возможному взаимопониманию ничто не мешает, недаром Тесса точно так же ждет Пандиона, как Веда — Эрга, и время точно так же над ней не властно, хотя разница в сроках жизни древнего человека и человека Эры Великого Кольца весьма велика.

Таким образом, можно сказать, что течение времени в произведениях И.А. Ефремова несколько отличается в сторону замедления от привычного нам, и это является общим элементом для всего изучаемого фантастического мира. При этом на структуру времени оказала большое влияние поэтика волшебной сказки, хотя, возможно, оно и не приобрело той характерной сказочной однонаправленности, но очень близко подошло к этому, недаром в тексте «Туманности Андромеды» чередуются «земные» и «космические» главы, то есть о судьбах героев, разделенных расстоянием, рассказывается в разных частях романа. Даже больше — эти части представляют собой почти законченные произведения, недаром фильм «Туманность Андромеды» был снят именно по «космическим» главам и описывал только путешествие «Тантры». То же самое, только еще ярче, проявляется и в «Лезвии бритвы» (только в этих двух романах сливаются несколько сюжетных линий, что требует параллельного повествования): этот роман разделен на книги, в зависимости от того, где происходит действие.

Мир, созданный И.А. Ефремовым в своих произведениях, несмотря на всю свою «зримость» и «реальность», отличается от «нашего» в ряде важных моментов и прежде всего из-за несколько замедленного течения времени в нем и особого, так сказать, философского отношения персонажей к его течению. И в том и в другом проявляется влияние поэтики волшебной сказки, ведь сказочного героя не интересует, сколько продлятся его поиска, так как за это время «дома» ничего не изменится.

Примечания

1. Переслегин С.Б. Странные взрослые (Опыт социо-механического исследования фантастических романов И. Ефремова) // Ефремов И.А. Туманность Андромеды. Час Быка. М., СПб.: АСТ, Terra Fantastica, 2001. С. 738.